Второй день катаю фик о Джиме мать его Кирке, реву в три ручья, потому что он внезапно (год уже как) любимый персонаж, когда я изучила хорошенько его героя и... ну вот, вылилось. Ещё решила экспериментировать со стилем.
В фике у Джима есть старшие сестра и брат - Сэм и Джонни. Я подумала - а какого фига, давайте додадим женщин в жизнь Джима. Так как Джонни не особо участвовал в жизни брата, Сэм - тру старшая сестра со всеми вытекающими. Она умеет быть строгой, но до безумия любит Джимми, и за его слёзы готова рвать глотки. Люблю её.
Ещё одна женщина в жизни Джима - Вайнона. Я пошла против большинства фиков и дала Джиму хорошую мать, которая работает, но старается участвовать в жизни своих детей.
Вообще у Джима дофига женского внимания в фике - не в романтичном смысле, а в, скорее, дружественно-семейном. Так уж вышло, что Джиму бросили все мужчины его семьи, и у него есть только замечательный пример в виде бабушки, матери, сестры и ещё одной девочки, которая спойлер.
И Тарсус был. Чтоб боль совсем. Я решила снова поднять эту тему, потому что геноцид - это то, что всегда делало мне невыносимо больно. Моя семья страдала от голода давным-давно, и это, так сказать, личное.
Вообще Джим - это тот человек, которым можно восхищаться. Он бывал в таком дерьме, вгоняя себя туда частенько своими руками, но всё равно выкарабкался. И где сейчас он, и где мы.
Посмотреть коллажи можно по клику, чтоб не жрать траффик.
И оставлю кусочек самого фика. Он сырой, ещё не отбечен и не выверен, но вот.
Дальше
Через сутки на лице Джима крупные капли слёз матери, а его руку сжимает Сэм. Их тут же отгоняет молодой медбрат, ворчливо говоря что-то о слишком нервных родственниках и требующего покоя пациенте.
В следующий раз Джим просыпается в квартире родителей в Сан-Франциско.
Окна затемнены, но хронометр в бывшей спальне Сэм – небольшой, но уютной, завешанной старомодными постерами и с расставленными то тут, то там плюшевыми игрушками, – указывает на раннее утро. Джим спускает ноги на тёплый паркет и вздыхает. Его плечи начинают дрожать всё сильнее, и он в конце срывается на истеричный смех. Дверь тут же открывается, и испуганная Вайнона смотрит на Джима так, словно увидела призрака.
Когда она сжимает его в крепких, болезненных объятьях, Джим уже рыдает. Мама рыдает вместе с ним, как тогда в Новый год. Приходит Сэм и обнимает Джима со спины, и тоже рыдает. Они обнимаются так около получаса, пока не слышат тихое покашливание у входа.
Джим поднимает голову и видит девушку – девушку его сестры. У неё прямые чёрные волосы, точно искусственно выпрямленные, и красивые чёрные глаза. Грустные глаза.
Орионка распихивает в стороны Вайнону и Сэм, присаживается перед Джимом на колени и берёт его руку в свою, повторяя одно слово: «Дыши». Она подаёт ему пример – делает глубокий вдох и выдох, и Джим успокаивается.
Вайнона благодарит её, пока девушка кутает его в одеяло и садится рядом, потирая его плечи.
- Ничего-ничего, это нормально, парень.
Айла – вспоминает Джим. Её зовут Айла.
Айла проводит с ним всё своё свободное время – в Академии летние каникулы, и практика у неё назначена на август. Сэм же проходит практику сейчас, и она абсолютно доверяет Айле младшего брата.
Вайнона занята во Флоте – она докапывается до истины произошедшего на Тарсусе. Джима никто не трогает. Пока.
Джим узнаёт только спустя неделю, что специальность Айлы – ксенопсихотерапия. Она прекрасно справляется, даже будучи студенткой. Проходит месяц, когда он узнаёт, что она по себе знает, что такое травмирующий опыт выживания, а потому понимает его куда лучше семьи.
Джим посещает и профессионального психотерапевта – тот приписывает ему таблетки и сон. Спать Джим ненавидит. Он не видит кошмаров, не вспоминает – просто сон — это ступор. Сон – трата времени. Но Джим спит, чтобы не беспокоить мать.
Его записывают в школу для одарённых ближе к осени, Джим сам настаивает на посещении школы, потому что оставаться дома больше не видит смысла – в одиночестве, когда Айла и Сэм пойдут на учёбу, а мама будет преподавать в Академии Флота, Джим точно сойдёт с ума.
Он чувствует это как скатывание по пологой поверхности. Медленно, но неотвратимо, он теряет контроль над своим разумом.
